Центральная комната на третьем этаже психбольницы для преступников города Эн была ничем не примечательна. Как и в любом больничном помещении, здесь находились запертые шкафы с лекарствами, и буквально от всех поверхностей - стены, потолок, двери - исходила режущая глаза белизна, смердело хлоркой и чем-то резким, отдаленно напоминающий запах мази "Доктор Мом". И все-таки сегодня было иначе, чем всегда. Заключенные, блестя глазами с красными прожилками и расширенными зрачками, в это раннее утро решили, что палаты им определенно надоели, и действительно, что там может быть нового, тем более, если смотришь в потолок не первый год. Иногда требуется сменить обстановку даже человеку, разум которого и так находится в своем мире. № 8 тоже решил не отставать от своих сородичей. Мелко семеня ногами и издавая при ходьбе странные булькающие звуки, он впервые за последний год, трясясь всем своим огромным белым телом и кивая головой в такт только ему слышной музыке, еле-еле протащился по коридору и устроился на стуле у окна. От такого напряжения лицо приобрело сходство с помидором, а по подбородку, обросшему щетиной, побежала слюна. Вся также вибрируя всеми частями тела, он пробежался по залу глазищами желто грязного цвета, а ведь когда-то они были темно-карими и завораживающими. Когда-то  - это примерно 10 лет назад. Ему было 30 лет, у него была жена и маленький сынишка. Обычная дружная семья. Немного ворчливая молодая женщина, непоседливый мальчишка пяти лет и добродушный муж-работяга. № 8 не помнил, как и почему оказался здесь, свою семью, откуда взялся и кто вообще такой. Мужчина не мог говорить, и все же к нему давно было приклеено звание "буйный". Смотря на людей, преступник видел чудовищ и нападал. При росте под два метра и объемной мускулатуре, наследственность и работа дают о себе знать, заключенному ничего не стоило одним ударом убить человека. Именно поэтому теперь он был, как ходячий мертвый фараон, весь замотанный в бинты, так как имел склонность ранить себя сам, и тряпки, ко всему прочему смирительная рубашка и связанные ноги, бегать он тоже любил. В общем, никакого "спорта" ему уже не позволялось как 10 лет. Врачи рьяно забраковали талант к боксу, легкой атлетике и бегу, спеленав № 8, словно куклу. Впрочем, своих черных кудрей он тоже лишился, благо хоть брови, которым бы позавидовал Брежнев, оставили. Разум № 8 пытались вылечить всем, чем не жалко, но он давно переселился в другое измерение.
Шел восьмой день неимоверной качки. Фрегат "Помпея" с голой теткой на носу качался так же, как вся команда капитана Бэ.
- Чешка! - пьяный рев главного на корабле, пронесся громовым раскатом, - Мать твою я хотел! Скоро рассвет? Почему мы до сих пор не причалили?
Прибежал молоденький парнишка пятнадцати годов от роду. Сбивчивым сиплым голосом он стал объяснять, что прибрежные огни видны, к первым лучам солнца корабль будет в порту.
- Значит успею, на это, - капитан Бэ сплюнул на пол, - чертово собрание. Принеси мне рому, да менестрелей, гвоздь им в жопу, приведи в порядок.
Громыхнув чашкой, Бэ сделал себе бутерброд с ветчиной и принялся усиленно жевать, ожидая горючее. По правде сказать, ему оно не нужно бы, итак перегаром провонял по самые пятки. Хотя нет, пятки это отдельный запашок. Но на судне ни капли воды вот уже второй день. Попали в шторм - надо было чем-то жертвовать.
Некоторое время спустя, капитан и команда высадились на берег. И эта куча облезлых грязных шумных горилл тут же помчалась захватывать кабак "У Джека". Вымывшись и переодевшись в самый лучший свой наряд, Бэ почувствовал, что он красавчик и вообще мир у его ног. Черные сапоги по колено со звякающими при ходьбе шпорами, плотная ткань черных штанов облагала мощные ноги, красный пояс со спрятанными в нем четырьмя кинжалами по бакам, сабля, висящая справа, белая расстегнутая рубашка, открывающая покрытые черными волосками и уродливыми шрамами - гордость Бэ - мускулистую грудь и живот. Поверх капитан накинул темно-коричневый плащ с золотыми погонами на широких плечах. Черные кудри были связаны в небольшой хвостик, открывая добродушное мужицкое лицо с длинным прямым носом, круглыми глазами среднего размера, впалыми щеками и волевым подбородком. В отличие от многих морских пиратов, шляпы и бороду Бэ не признавал. Объяснял, что это в целях личной гигиены, хотя не ему об этом заикаться, честно говоря. В свои 25 лет он больше следил, не пуст ли стакан, чем за выше упомянутыми пятками.
- Эй! Тухлые помидоры! Где эти вопящие глотки! Живо пусть собираются - мы выдвигаемся. К этому зданию, черт его побери, нам дуть и дуть. - негодующе рыкнул капитан, спустившись на первый этаж к своим товарищам, каждый из которых уже прихватил себе по девке.
"Да пусть развлекаются. Живы, что еще надо." - на пухлых губах капитана заиграла усмешка, делая его вид добродушным, а в глазах искрилась отеческая любовь. За любого своего человека капитан был готов отдать жизнь. Хотя им и доставалось от него не хило: "Чтоб знали хозяйскую руку, черти".
К обеду разномастная компания добрела до здоровенного особняка красного цвета с белыми окнами.
При виде этого здания у Бэ промелькнула лишь одна мысль: "Ну ничего себе магистр жару дал. Не вязать ли нас здесь будут под белы рученьки". В темных глазах отражалась напряженная работа мысли, но капитан никогда не пересматривал принятого решения. Он не баба, чтобы метаться от одного к другому. Широкими шагами длинных мускулистых ног морской волк быстро сократил расстояние до входной двери и скрылся в здании, тем самым отрезая свои последние сомнения и пути к отступлению. Перед гостем распласталась темнота, голова закружилась, Бэ поперхнулся в кулак: "Ловушка?". Однако, через секунду теплый золотистый свет заставил зажмуриться. Комната, утопающая в роскоши красно-золотистых цветов, заставила мужчину удивленно приоткрыть рот, к нему добавились глаза по пять копеек и высоко поднятая Брежневская достопримечательность.
- Приветствуем, уважаемые злодеи современности. Присаживайтесь. Чаю? - заунывно-замогильный тихий голос магистра, заставил очнуться и вместе с тем чуть ли не обкакаться от неожиданности. Только сейчас Бэ заметил, что он здесь не один и за столом рассаживаются уже какие-то чудаки.
Придурки, этот титул, достанется мне. - злорадная усмешка исказила довольно приятное лицо капитана, сделав его похожим на задумавшую что-то плохое макаку.
Он, наконец, разглядел бледно прозрачную фигуру магистра, ведущего данное сборище. Астральная проекция находилась на люстре над центром круглого стола. Когда все прибывшие расселись. Капитан Бэ решительно встал со своего стула и, ударив кулаком по столу, да так, что он бедный весь задрожал, начал собрание своей речью.
- Я - капитан Бэ! И именно я заслужу этот чертовый титул! Валите домой лучше сразу к мамочке, - захохотав, Бэ резко сел обратно на стул, скрестил руки на груди и закинул ноги на стол. В тот же момент в зале появились пять менестрелей и стали звучными ангельскими голосами петь про подвиги капитана Бэ. В числе заслуженной славы входили, разгромы стран, геноцид народов, порча девок, создание флота и основание целого разбойничьего государства. На порче девок капитан, правда, прикорнул. Когда песнь длинною в целым 15 минут закончилась, капитан Бэ опять было вскочил с речью, но магистр осадил его:
- Ваше время, итак давно вышло. Следует выслушать и остальных. 
Морской волк стал было пререкаться, но удар молнии прервал тираду быстро и качественно.
"Ненавижу магов. Чтоб тебя, птичий потрох [цензура]" - думал Бэ, пованивая копченостями и испуская легкий дымок.
После инцидента кто-то встал со своего места, и насмешливый взгляд Бэ сразу перенесся на этого героя.